В ТЕНИ ЧЕХОВА

Мужчины-дачники, весьма довольные собой

Эта премьера в Ростовском академическом театре драмы имени М.Горького — «Дачники» по пьесе Горького — заставила вспомнить чеховскую «Чайку», однако ощущения оставила противоречивые.

Варвара Михайловна-Екатерина Березина

И хотя говорил перед выходом спектакля его режиссер-постановщик «Дачников» Геннадий Шапошников, что хотел отодвинуть социальные смыслы пьесы Горького, что спектакль у него — о любви, которая заблудилась, как заблудились и сами люди, потерявшие ориентиры, и им не на чем утвердиться: нет почвы для работы, дружбы, любви». А что это как не желание самого Горького «изобразить ту часть русской интеллигенции, которая вышла из демократических слоев и, достигнув известной высоты социального положения, потеряла связь с народом — забыла о его интересах, о необходимости расширить жизнь для него…»?!…

Мария Львовна-Елена Климанова

Да и самой любви-то на сцене нет — ни в семье у Юлии (Анна Гайдамак), ни у Варвары (Екатерина Березина), столь резко отличающихся от довольных собой их мужей. Нет любви и в семье у доктора (Александр Богданов), несчастны Мария Львовна (Елена Климанова) и Влас (Игорь Васильев). Словом, те самые «пять пудов любви», как и у Чехова, с которым так хотел рядом стать Горький, используя мотивы «Чайки» в своей пьесе. Но получилось, правда, совсем другое…

Глядя на созданные мужские образы в спектакле, так и вспоминается оброненная кем-то фраза насчет того, что «мужчины — тупиковая ветвь развития человечества». Вальяжным, спокойным (до равнодушия) и очень самодовольным собой получился Сергей Басов у Владимира Кирдяшкина. Весьма забавным оказался и дядюшка Петра Суслова по имени Семен Двоеточие (Юрий Добринский). В доброте ему не откажешь: может быть, поэтому и собирается уехать с ним Влас, понимая, что рядом с этим-то человеком ему будет явно лучше, чем перебирать бумажки, служа Басову.

Двоеточие-Юрий Добринский (в центре)

А вот его племянник, у которого этот Семен Семенович хотел дожить свои дни, совсем из «другого теста». Горьким он выписан резко и нелицеприятно, и хотелось бы увидеть истинное лицо этого агрессивного обывателя в его финальном монологе. Но Вячеслав Огир (вероятно, с позволения режиссера) не тратит ярких красок на создание образа этого почти негодяя, потому противопоставление его Власу и Марии Львовне, Варваре и Юлии — всем тем, кто не хочет прозябать в мещанском болоте, получается смазанным. И в итоге — ни разговора о семье (а жанр обозначен как семейные сцены), ни социального конфликта.

Выскажем претензии и к художнику-постановщику спектакля Виктору Герасименко. Идея сценографии понятно: раз дача, значит, и лес, в котором заблудились герои пьесы. Но изображенный на сцене лес, точнее, толстые голые стволы деревьев порой попросту заслоняют исполнителей. За что так художник обошелся со зрителями, непонятно…