«Я стал частью Ростова»
«НОВАЯ ГОРОДСКАЯ ГАЗЕТА» сентябрь 1999 г.
Александр Кремнев
К нему подходят совершенно незнакомые люди: «Простите, вы Бушнов? Я видел вас в «Царе Фёдоре», десять лет назад вы мне всю душу перевернули!». «...Ваш Тевье-молочник заставил меня, мужика, слезу пустить!». «Не могу забыть, как вы сыграли в ...».
М.И. Бушнов родился и прожил в Ростове 77 лет (с перерывами на годы войны и учёбы в Москве). Без малого треть всей городской истории...Он помнит, как в Ростов вступали немцы...Помнит Ростов лежащим в руинах. Помнит, как горело знаменитое здание театра, в котором ему довелось работать. Это – его город. Он чувствует себя частью Ростова, его принадлежностью...Михаил Ильич – человек чрезвычайно занятой, мы говорили сразу после репетиции. Впрочем, говорил в основном Михаил Ильич.
МИХАИЛ ИЛЬИЧ БУШНОВ говорит, что у него было две юности: военная и гражданская. Сначала судьба его складывалась так же, как и других мальчишек 1923 года рождения: война уравняла всех. Но к моменту мобилизации Михаил уже точно знал: его будущее – сцена. Подал документы в ГИТИС, театральное училище имени Щукина при театре Вахтангова и театрально-музыкальное училище имени Глазунова. И прошёл – во все три! Выбрал Щукинское. Вахтанговская театральная традиция определила его дальнейшую творческую судьбу.
Мы любим людей, которым что-то даём. Так же мы любим роли, которым отдали часть своей души... Работая над ролью, словно разрушаю стену, проникаю к тому сокровенному, что несёт в себе образ...
Первые годы работал в Ростовском театре комедии ( с 1957 года – Театр драмы имени Ленинского комсомола). Уже было очерчено амплуа – «характерный актёр», но постоянно хотелось новых красок. Перейдя в 1962 году в Театр имени М.Горького, Бушнов, актёр с 10-летним стажем, опять ощутил себя новичком. Но именно здесь, сыграв царя Фёдора Иоанновича, он прикоснулся к высокому искусству трагедии. Здесь он создал роли, принёсшие ему широкую известность: Протасова в «Детях солнца», Андрющенко в «Ночных забавах», Прохора в «Тихом Доне». За последнюю роль был удостоен Государственной премии имени Станиславского.
Если я ухожу в отпуск, начав работать над ролью, я не могу от неё отключиться. Я трудоголик, и это часто мешает мне просто полежать, отдохнуть, почитать.
В 90-х Бушнов как будто задался целью доказать себе и зрителю, что он может всё. Сыграв Глостера в «Короле Лире» и по-своему не менее трагического Тевье в «Скрипаче на крыше», он удивил театральный Ростов неожиданным в «Маленьких трагедиях». Пришло признание: народный артист России, потом – СССР. Почётный гражданин города, человек года. Но не ушли удивляться жизни и детская потребность к игре. Как сказал поэт: «Он награждён каким-то вечным детством».
Театр – большая игрушка, которая и забавляет, и лечит, и ранит...
Преподавательская работа в Ростовском филиале Санкт-Петербургской академии культуры тоже заставляет держать себя в форме. Не притворяться молодым, а молодым себя чувствовать и при этом не потерять ничего из опыта, накопленного за долгую жизнь.
Читая книгу или любуясь картиной, я прежде всего спрашиваю себя: что я могу взять отсюда? Я собираю мёд со всех цветов.
Главное, не отравить свою душу равнодушием и цинизмом...
В свои 75 лет он блестяще играет Эзопа. Легендарный раб-баснописец одержим идеей свободы и отвергает ради неё любовь прекрасной женщины.
Актёры и зрители
Мне доводилось слышать мнение, будто ростовский зритель любит только что попроще и посмешнее. Конечно, всякие люди сидят в зале, но в массе своей ростовская аудитория очень хорошая. Её не проведёшь на театральной мякине, она не прощает халтуры, но когда видит, что актёр хочет распахнуть душу, - сочувственно откликается, готовая помочь «этому парню на сцене».
У ростовского зрителя нет столичного снобизма. Тем более он не похож на зрителя заграничного, который сначала анализирует, хорошо или не очень то, что ему показывают. Хорошо? Тогда можно похлопать!..
Наш зритель похож скорее на умного, восприимчивого, доверчивого, умеющего быть благодарным ребёнка. Он способен, затаив дыхание, следить, когда ты – хоть три минуты! – держать паузу. Люблю ростовского зрителя! Люблю смотреть, как ростовчане отмечают праздники...
Ростов уже не «папа»
А с ростовской шпаной я познакомился с детства. Был обычным уличным пацаном – футбол, чилика, гайданы...С той поры я подружился с Вовой Гречко, мы жили на одной улице (В.Г.Гречко – герой-разведчик, участник Парада Победы. – Прим.ред. ). Я был бардом, так сказать, одной шайки. Пел им под гитару. Мой репертуар был – десятка два душещипательных песен...Конкурирующая шпана, из зависти, однажды заперла меня в подвале...
Карманников я угадываю с первого взгляда. В троллейбусе сразу распознаю: глаза сосредоточенные, всё внимание на том, что у пассажира в руках. Были случаи, когда в самый ответственный момент я всё портил. Толкнёшь его вроде случайно: какая, мол, следующая остановка? И вот теперь мне снова пришлось погрузиться в криминальную атмосферу на съёмках сериала «Южный декамерон». Я занят в шести сериях из десяти, играю старого мудрого еврея. Самые разные люди приходят к нему за советом. Мне нравится работать с режиссёром Кириллом Серебренниковым, нравится роль, нравится атмосфера съёмок – эдакий творческий бардак...
Не знаю, что из этого всего получится. Однако могу предположить, что Кирилл слишком увлечён криминальной экзотикой. Хотя Ростов совсем не тот бандитский «папа», каким был во время моей юности...
Актёр и власть
В коридоры власти я вошёл поневоле, по должности руководителя общественной организации. Никогда не обращался на приём начальству по мелочам, и тем более не просил ничего для себя. Вообще я против политизации культуры, против использования актёрской популярности. Просил не включать меня в правление местных отделений политических союзов, движений. Мне не по душе, когда один актёр в «Яблоке», другой в ОВР, третий – в «Медведе», это вносит разлад в актёрскую среду.
На выборах поддерживаю только того, кого лично знаю и уважаю. Чувствую, кто из крупных чиновников балаболка, а кто действительно хочет пользу принести. С Владимиром Фёдоровичем Чубом знаком с той поры, когда мой статус, по тогдашним понятием, был выше, чем у него. И сейчас легко нахожу с ним общий язык. Как ростовчанин с ростовчанином...
Люди и архитектура
Я видел сотни городов, в том числе и очень красивых. Но только один раз сказал себе: «Если бы не Ростов, вот здесь, пожалуй, я мог бы жить». Слишком велик город – плохо, слишком мал – тоже плохо. А Ростов и большой, и ...семейный, что ли.
Мне казалось, в Питере, рядом со всей этой красотой, величием, и люди должны быть другими. Чище душой... Нет, публика не соответствует городу. В ростовской архитектуре всё намешано: рококо, модерн, эклектика. И есть некое соответствие зданий и населения.
Все обращают внимание на красоту наших девушек. А сколько у нас красивых ребят?! А как по-своему красивы пожилые люди. Хочется, чтобы город был изящным – под стать горожанам. Они имеют право на красоту.
Я помню времена, когда набережной как таковой не было: угольные склады. Хорошее дело сделали – начали поворачивать город к Дону, но ведь до конца не довели. Больно и стыдно видеть, во что превращается река: с судов сливают мазут, с прогулочных катеров выбрасывают мусор...
Не удивлю вас, признавшись в любви к Пушкинскому бульвару. Хорошо бы здесь высадить какие-нибудь редкие деревья, цветы. И кафе, киоски должны быть не какие попало, а интересные, украшающие бульвар. Бетонные плиты – в ужасном состоянии, дамские каблуки вечно попадают в щели – хоть выбрасывай туфельки.
А вообще-то на прогулки по любимым местам у меня времени, увы, нет: театр-дом, дом-театр. После спектакля пройдусь иногда по Большой Садовой. Странно, в мою молодость на Садовой и в одиннадцать вечера кипела жизнь, гремел оркестр в гостинице «Московской», а сейчас после девяти, кажется, всё замирает. К юбилею Ростова главная улица заиграла, стали видны чудесные архитектурные детали. Одно удовольствие шагать по плиточному тротуару. А рядом, иногда буквально за углом – ужас: обшарпанные фасады, веет разрухой, запустением...Так хочется верить, что вскоре всё изменится!
УМОЗРЕНИЕ В МАСКАХ
Анжелика Синеок, Эдуард Пшеничный
SUMMA MASCUS. «Золотая маска», похоже, становится фирменным знаком вахтанговской школы наравне со статуэткой принцессы Турандот. В нынешнем году лауреатами Российской национальной премии в номинации «За Честь и Достоинство» (то есть за жизненный путь в искусстве) стали Юрий Любимов и Михаил Бушнов. И если первый издавна является символом и знаменем мировой режиссуры, то второй – подлинный аристократ отечественной сцены – увы, не известен широкой столичной публике: не снимался в кино, не шел по звездной дорожке в Каннах и Берлине. Все свои 200 ролей «гений места» Михаил Ильич Бушнов сыграл на сценах двух ростовских театров – Комедии (нынешний академический Театр юного зрителя) и академического театра драмы им. Максима Горького.
Компьютерный словарь не ведает понятия «Бушнов», в отличие от понятия «Любимов», но в театральной среде авторитет, к счастью, измеряется другим аршином. Театр - особая виртуальная реальность с колоссальным объемом памяти, кладовая своеобразных талантов, способных воспроизвести облик эпох и цивилизаций, и ему нет дела до пресловутого «искусственного интеллекта». Актеры иронично реагируют на Интернет и прочие попытки превратить планету в «электронную деревню», расценивая их как неуклюжую попытку театрализации обыденной жизни: «это смешно и неинтересно, потому что человек всегда останется Мистером Х».
Однажды мыслитель «серебряного века» В. В. Розанов стал свидетелем переодевания знакомого актера перед выходом на сцену и был потрясен зрелищем «страшной видимости человека»: артист охотно примерял череду человеческих лиц и все они так и льнули к ему. «Больше всего я был испуган, - подчеркивает Розанов, - какой-то метафизической тайной, мне вдруг замигавшей». И заканчивает пассаж вопросом: «Кто же ты, чертова маска?»
Диапазон артистических реинкарнаций Михаила Бушнова вбирает в себя русских царей, комиссаров, горьковских интеллигентов, героев Шекспира, Гоголя, Островского, Достоевского, Шолохова, Шолом-Алейхема. Вожди, поэты, графоманы, дон-жуаны, авантюристы, неудачники, простаки, хитрецы, мещане, кавказские аксакалы, крестьянские парни, русские помещики и французские буржуа – все это с ловкостью факира извлекает он из бесчисленных «тайников» и пригоршнями бросает в зрительный зал на протяжении полувека. Он не знает ни одного «прокола», ни одной творческой неудачи! Даже на фотографиях сыгранные персонажи предстают «во плоти»: они не плоски, а скульптуроподобны – «лаокоонисты» в том классическом смысле, в каком понимал законы искусства еще Лессинг. В них запечатлена квинтэссенция жизни, апофеоз состояний души, миф, судьба.
Бесспорно, Бушнов обладает смелостью мистика, поскольку дерзает привести своих героев и на пир богов, и на Страшный Суд, где они достигают емкости, целостности, законченности. «Я пристрастно рассмотрел и собрал себя и готов умереть», - заявляет его трагический герой. «Господи! Все, что ни сделал, было смешно. Суди меня таким, как я есть», - провозглашает комический. «Испытания, радости, печали даны мне, чтобы выделиться среди других лиц. Я - узнаваем?» - вопрошает характерный.
Носитель орфического таланта, держащий незримую лиру в руках, от которой змеи кайфуют и камни плачут, Бушнов не выходит на подмостки, покуда не подберет новые струны и новый мотив. Но, подобно тому как в орфических мистериях далеко не сразу становятся посвященными, так и его секреты нарабатывались годами. Это со стороны кажется, что он стремительной уверенной походкой взлетал по ступеням посвящения на пути к мастерству и признанию.
МАСКА РОМАНТИЧЕСКАЯ.
На самую первую ступень актерской инициации Михаил Бушнов взошел будучи школьником. В середине 30-х в Ростове-на-Дону обосновалась труппа Юрия Завадского: Вера Марецкая, Ростислав Плятт, Николай Мордвинов. Не правы оказались те, кто считал, что нельзя объять необъятное: сцена потрясала диапазоном человеческих перевоплощений - от шекспировских героев до советских пролетариев. Но реализовать мечту стать артистом в 1941 году не удается: по окончанию школы он роет окопы, а через год отправляется на фронт. Ростовская область, Миус, Перекоп, Севастополь, Бухарест – путь безусого бойца 387-й стрелковой дивизии отмечен орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией».
МАСКА ТРАГИЧЕСКАЯ. Маска смерти не раз витала над его головой. Из фронтовой переписки: «Около меня, метрах в пятнадцати, «положили» бомбу. Засыпало всего. Так и пишу, засыпанный землей». Гибель друзей и брата не укладывалась в голове; исподволь рождалось желание воскресить любимые лица. Стремление воссоздавать уникальные и неповторимые характеры сделалось жизненным credo.
МАСКА ОЗОРНАЯ. После демобилизации лихой плясун, задушевный чтец, певец, «на гитаре игрец», душа армейского ансамбля поступил сразу в три столичных вуза. В абитуриенте признали «своего» ГИТИС, театральное Щукинское и театрально-музыкальное училище имени Глазунова одновременно. Бушнов выбрал «Щуку». Тогда он не отдавал себе отчета в том, что актер не то что без амплуа, а всеядный, равно способный вышибать слезу и смех. Не знал разницы между Вахтанговым и Станиславским, не задумывался о «лишних людях», потерянных поколениях, потому на собеседовании на вопрос «Кто, по-вашему, Мордвинов в роли Арбенина?» выпалил наугад: «Подлец!»
Четыре года учебы выдались на редкость плодотворными. Повезло и на педагогов (В.К. Львова, Л.М. Шихматов), и на сокурсников (Р. Быков, Ю. Катин-Ярцев, И. Бобылев, В. Венгер, Н. Тимофеев, О. Стриженов, М. Ульянов, Ю. Яковлев), и на соседей по комнате в общежитии (тот же Михаил Ульянов, Николай Прокофьев, Ян Березницкий). Будущие мэтры списывали друг у друга лекции, вместе готовились к экзаменам, воздавали дань Бахусу. «Снимался в «Педпоэме» и все вспоминал тебя – пришлось плясать. Как получилось - увидишь, проверишь свою школу», - впоследствии писал Бушнову Ролан Быков.
МАСКА ТРАГИКОМИЧЕСКАЯ. В первой режиссерской работе Евгения Симонова - постановке «Нашествия» Леонида Леонова - Бушнов блестяще сыграл Таланова, но в Москве не остался. В 1951 году вернулся в Ростов и шесть лет проработал в Театре комедии. Старшеклассник, гусар, шофер, адвокат – от комедии к водевилю и наоборот, от А. Грибоедова и А. Шаховского до М. Дыховычного и М. Слободского «лепится» судьба молодого актера. С 1957-го, когда театр был преобразован в молодежный - им. Ленинского комсомола, артистическая коллекция Бушнова пополняется героями трагедийного плана: в его Яшке-Огоньке («Именем революции») критики отмечают «томление смерти» – за улыбкой и пластикой персонажа на психическом уровне ощущалась печальная развязка.
Понимая, что удел молодости – эпизодические роли, Бушнов ухитрялся из всякого выхода на сцену сделать событие. Словом, действовал по способу Бени Крика – говорил мало, но смачно. Исполнение «проходной» роли Женьки Пантелеева в пьесе М. Шатрова «Продолжение» заставило самого драматурга посмотреть на выпестованный персонаж под другим углом зрения. «У меня от рождения неважно с глазами», - пел Пантелеев. «Я же вас увидел и запомнил надолго», - «напугал» Бушнова после спектакля Шатров. Для того, чтобы «доподлинно» воспроизвести роль врача в «Коллегах» В. Аксенова, Бушнов чуть ли не ассистировал на операциях знаменитого ростовского хирурга Гутникова. С 1962 года Бушнов служит искусству на сцене Ростовской драмы. Кондрат Майданников («Поднятая целина»), Лопахин («Они сражались за Родину») получили одобрение и благословение Шолохова. Боец в галифе («Первая конная» Вс. Вишневского) в спектакле появляется четыре раза, «картинно» раскрывая русскую ментальность: из бунта, бесшабашности, смекалки неожиданно вырастает способность к подвигу – в плену у белополяков просыпается новый Иван Сусанин. В «Чрезвычайном после» А. и П. Тур перед изумленными зрителями представал человек умудренный опытом, с византийской осанкой и выправкой, а не привычный злодей, отстаивающий интересы «мировой буржуазии». Семнадцатилетнее испытание театральными буднями завершилась присвоением Бушнову звания заслуженного артиста России.
МАСКА ДРАМАТИЧЕСКАЯ. Следующая ступень восхождения к Маске подарила Михаилу Бушнову в 1974 году титул народного артиста России, а публике – яркие образы интеллигентов: Корпелова из «Трудового хлеба» Островского и Протасова из «Детей солнца» Максима Горького. Попытка создать сценические «Вехи» прозвучала откликом на «протестное» движение 60-70-х. Бушнов отбросил расхожие схемы восприятия, отказавшись от стереотипов как возвышенных романтиков, так и «тюфяков» и «тряпок». Его Корпелов слаб и жалок, когда заискивающе лепечет перед сильными мира сего, но прекрасен и силен, отвергая дармовые деньги. В свою очередь, Протасов вызывает симпатию, мечтая одарить человечество бессмертием, дни и ночи проводя в химической лаборатории. И в то же время смущает своим эгоизмом. Диалектика сценического образа приводит к комично-конвульсивным движениям шляпы и платочка, которыми герой отбивается от разъяренной толпы.
Тема интеллигенции в творчестве Бушнова плавно перетекала в сценические раздумья об истоках интеллигентности. Трактовка образа царя Федора Иоанновича из одноименной пьесы А.К. Толстого взрывает пласты размышлений об исторических судьбах России, выходит на метафизическую орбиту «царства не от мира сего». Русский царь предстает мягким, уступчивым, нерешительным человеком, но без обязательного юродства. Он - сталкер, живущий в 16 веке, который раскрывает свою душу на фоне храма в трехминутном финальном молчании. Такую паузу - в фильме Тарковского - сможет повторить через десять лет разве что Александр Кайдановский, ученик и поклонник Бушнова. Михаил Ильич еще в 1961-м года стал вести курсы актерского мастерства в Ростовском театральном училище в качестве нетитулованного педагога, а последние десять лет является профессором Санкт-Петербургского университета культуры и искусств.
За «эпизодическую» роль Прохора Зыкова в «Тихом Доне» артист был в 1976 году удостоен Государственной премии имени К.С. Станиславского. Колебания товарища Григория Мелехова между двумя масками-идеологиями – «красной» и «белой» – Бушнов возвел в разряд экзистенциального сомнения. Тихая борьба героя за внутреннюю независимость оказалась близка не только зрителю, уставшей от коммунистических регламентаций и предписаний, беспрерывных «холодных» и «горячих» мировых войн, но и чиновникам от культуры.
МАСКОЙ ТИТАНА РЕНЕССАНСА, т. е. народным СССР, он стал в 1985 году, сыграв вереницу лиц «кавказской» и «европейской» национальности: Оган («Да, мир перевернулся» А. Папаяна), писатель Бачан Рамишвили («Закон вечности Н. Думбадзе), хулиган «в летах» Андрющенко («Ночные забавы» В. Мережко), одинокий буржуа («Месье Амилькар платит» И. Жамиака), Мамелади («Мы так недолго живем» И. Касумова). Сейчас для того, чтобы изобразить человечество после Вавилонского столпотворения, Бушнову требуется несколько минут: грузин, азербайджанец, татарин, еврей, француз мелькают в свободной импровизации как в калейдоскопе.
Бывший охранник вождя мирового пролетариата Михаил Ефимович Зотов, посмотрев «Шестое июля» М. Шатрова, признал в Бушнове «самого похожего Ленина». Речь, походка, жестикуляция максимально соответствовали оригиналу: как-то остановивший его машину милиционер онемел и сделал «под козырек», увидев артиста в гриме!
В 80-90-е, когда в очередной раз страну «суровая эпоха повернула», Бушнов с головой окунулся в новый маскарад. Только маскарад оказался лермонтовским, наполненным интригами, разочарованиями, обманами и самообманами - драгоценный ларец демократии неожиданно обернулся ящиком Пандоры. «Взвихренная Русь» Михаила Бушнова пульсирует в образах Тевье-молочника («Скрипач на крыше»), продолжающего со смиренной мудростью, несмотря на сюрпризы непредсказуемого рока, подобно Сизифу, тащить свой возок; вольноотпущенника Эзопа, отравленного идеей мнимой свободы, без раздумий направляющегося в «пропасть для свободных людей». Если опытный дипломат Глостер («Король Лир») сполна познает горечь своих и чужих ошибок, то светский лев, денди и «либерал» Степан Трофимович Верховенский («Бесы») пребывает в плену иллюзий, не замечая, что именно он породил исчадие ада – Петрушу Верховенского. Скупой барон из «Маленьких трагедий» с легкостью сбрасывает личину благородства – рыцарские доспехи, превращаясь в лукавого сибарита во фраке, взволнованно и сладострастно поющего ту же оду сундукам, какую пел когда-то смешливым проказницам.
Бушнову всегда удается находить выразительные сценические формы, метафорически схватывающие суть момента, раскрывающие status quo. Филигранность его работ сродни отточенности рисунка голландского живописца Герарда Доу, умевшего запечатлеть отраженное окно и идущего за ним прохожего в зрачке портретируемого человека. Бушнов «имеет в зрачке» контексты, обстоятельства, эпохи. Он – МАСКА-ЗАЗЕРКАЛЬЕ, ТЕУРГИЧЕСКАЯ МАСКА. Новые исторические реалии – для него хороший повод взглянуть на мир телеологически. В союзе с талантливыми режиссерами совершать полеты во сне и наяву куда приятнее и интереснее. В жизни Бушнова их немало: Я. Цициновский, Ю. Еремин, Г. Тростянецкий, А. Малышев, А. Славутский, Г. Кавтарадзе, К. Серебренников…
В математике неизвестную величину принято обозначать словом «икс». Кальман интерпретировал ее как знак благородства и знатности. Народный артист СССР, лауреат государственной премии РФ, председатель ростовского отделения СТД, почетный гражданин Ростова Михаил Бушнов и прочая, прочая, прочая, хотя и подумывал спеть в оперетте, мистером «Икс» никогда не был, как не был мистером «Неизвестность». Присвоение «ЗОЛОТОЙ МАСКИ» открывает новый поворот в судьбе актера, преисполненного желания и дальше совершать прогулки по Олимпу. Впрочем, элемент неизвестности остается – это то, какое «умозрение в масках» в следующий раз подарит артист публике, которая полвека ходит «на Бушнова». Да и что, в конце концов, есть актерский путь, если не summa mascus?
